Глава 5.
Два года спустя.
Марица поправляла растрепанную прическу, приглаживала измятую одежду и пыталась обновить немного смазавшийся макияж.
Томас, обняв ее за талию, наклонился к ее шее и поцеловал. Марица блаженно улыбнулась, но отстранилась.
− Долго пробудишь в Буэнос-Айресе на этот раз? – наблюдая за любовницей, спросил он.
− Нет! Завтра уезжаю. Меня вызывал директор по поводу плохого поведения дочери, – дразнящим голосом сказала Марица. – Но уже все проблемы решены, и я возвращаюсь в Рим. – Она подошла к нему и стала завязывать на нем галстук.
− Я скучаю по тебе!
− Я знаю, но что мне делать? Вести свои дела с другой страны просто невозможно.
− Я развожусь.
− О! – только и смогла произнести Марица, глядя на Томми округлившимися глазами.
− Она подала на развод.
− Я вижу в твоих глазах печаль!
− Не ерничай! Она уходит и оставляет Томми, он ей не нужен. Понимаешь? Она так просто может оставить ребенка! Кто же она после этого?
− Как оставляет?
− Ну она говорит, что будет к нему приезжать и забирать на выходные, но с собой не заберет.
− Почему? Этому должно быть объяснение. Она же всегда была хорошей матерью.
− Не знаю. Я... Я подумал...
− Я не знаю, о чем ты подумал, но хочу тебе заметить, через 7 минут закончиться урок и моя донельзя счастливая девочка прибежит прямой наводкой сюда, если уже не выскользнула из класса, так что давай немного приберем.
− Ты знаешь, завтра встреча выпускников. Будут все бывшие ученики всех выпусков EWS, – убирая вещи с дивана, сказал Томми.
− Ты вроде как меня приглашаешь?
− Вроде как.
− И во сколько?
− Все начнется в 16.00. И продлится до самой ночи, а то и следующего утра.
− Так заманчиво.
− Подумай. – Томас сел в кресло и собрал в стопку последнюю кипу бумаги. Именно в этот момент в комнату ворвалась Аврора, прыгая матери на руки.
− Мамуленька, как я по тебе соскучилась!
− Привет, сладенькая! – Марица непроизвольно повторила ту же процедуру, которую в свое время проделывала ее мать, когда приезжала к ней в колледж. То же пощипывание щечек, то же сюсюканье, те же поцелуи. – Как ты, куколка?
− Мам, я скоро начну пакостить специально, если ты будешь приезжать только при вызове директора. – Она поуютней прижалась к матери и блаженно вздохнула. – Мне без тебя плохо!
− Я тоже очень по тебе скучаю! – Марица целовала и прижимала дочь к себе, а Томас незаметно вышел из своего кабинета.
− Томми! – раздался радостный голос сеньоры Сони Рей.
− Сеньора Рей!
− Просто Соня. Я не старуха, чтобы меня так называли. – Чтобы ни говорила Соня, но годы всегда берут свое. С каждым новым оборотом земли вокруг солнца ее молодость угасала, но женщина не сдавалась и продолжала неравный бой с годами. Ей уже должно скоро стукнуть пятьдесят, а она все еще выглядит на тридцать пять с хвостиком, только хвостик все растет и растет. – Я пришла проведать сына и Аврору, а заодно поинтересоваться, как они себя ведут.
− Да как всегда! Они самое мое большое несчастье, особенно если учитывать, что Аврора сама по себе не так опасна, как Аврора плюс Фернандо. Он как специально подстрекает ее на такие ненормальные поступки! Ну подумать только – забаррикадировать дверь в столовую и кафе утром! И это только для того, чтобы отменили первый урок, к контрольной он, видите ли, был не готов! И какова логика! Мол, все голодны, и учиться, а тем более писать контрольные в таком состоянии просто невозможно. Или вот как она ловко выманила учителя математики из кабинета, а Фернандо притворился, что у него приступ какого-то там недуга, и бедная учитель с замиранием сердца тащила этого, извините кабана, в медпункт! Девчоночке всего двадцать два года отроду, училась вначале в женском колледже, а потом в женском университете, и к таким уловкам просто не приспособлена.
− Ну это уже ее недостаток.
− Сеньора Рей! – укоризненно воскликнул Томас.
− Знаешь, что Эскура, это ты сейчас такой умный, а вот всего десяток лет назад творил еще дурнее вещи, или тебе может напомнить Лулу? – послышался голос Бустаманте.
− А вот и защитник, – недовольно скорчился Томас.
− Здравствуй, Пабло! – искренне обрадовалась Соня. – Давно тебя не видела! Почему не заходишь в гости?
− Да все времени нет. Целыми днями в больнице.
− Да уж – работа. Аврора по тебе скучает. Вы с ней так подружились.
− Вот сейчас с ней и увижусь! Я пришел повидаться с ней и с Фэнни.
− Не советую, – покачал головой Томас.
− Почему? – Соне в последнее время не нравились отношения Пабло с Томасом.
− Марица приехала, по дочери соскучилась.
− Да ну?!
− Мариссита приехала! – тут же воскликнула женщина.
Марица сидела на диванчике в кабинете директора и прижимала дочь к себе. В последнее время она очень редко с ней виделась. Аврора все говорила, и говорила о себе, рассказывала как ей учеба, хвасталась достижениями, успехами в балете.
− А еще я подружилась с сеньором Бустаманте.
− С кем? – Марица, конечно, не могла запретить Пабло видеться с дочерью, но очень боялась того, во что это все может вылиться.
− Да, да, да, мы не миримся с его доченькой, но он не такой плохой, как мне показалось с самого начала. А это правда, что вы с ним учились в одном классе? – Аврора с любопытством заглянула матери в глаза.
− Правда. А насколько продвинулись ваши отношения?
− В смысле?
− Ну, он тебе что-то рассказывал о себе, обо мне?
− А что он может мне рассказать о тебе? – лукаво осведомилась непогодам смышленая девчонка.
− Ну, например, о том, что на третьем курсе я подложила ему под сиденья автобуса пиротехническое устройство.
− Нет такого не говорил, но говорил, что у вас были очень не простые отношения, что вы с ним очень много ссорились, что пели вместе в группе, что... – Аврора замолчала.
− Что? – Марица напряженно поддалась вперед.
− Что? – заинтересованно осведомился мужской голос. Резко обернувшись, Марица увидела Пабло.
− Что вы почему-то не мирили в школьные годы, – невинно закончила Аврора довольная тем, как разыграла мать, но очень настороженная ее непонятной реакцией.
− На это были свои причины, – холодно улыбнувшись, ответила Марица.
− Папа, папа, папочка! – в комнату влетела Фернанда и повисла у отца на руках. – Пап, мне мама написала, она скоро приедет. Правда, замечательно? – казалось, что Фернанда от радости заплачет.
− Угу, – не очень радостно кивнул Пабло, не сводя глаз с Марицы.
После этой короткой встречи, где они обменялись от силы парой предложений, Марица впала в депрессию. Пабло для нее, вообще, всегда был чем-то приносящим боль и разочарование, но в такой непосредственной физической близости и духовной отдаленности заставлял страдать еще сильнее. А вместе с ней страдал и Томас. Его так изводило ее неумение не думать о Пабло, что он был готов кричать. А потом просто сдался и после встречи выпускников, где все провели очень замечательный вечер, сказал:
− Я устал.
− Я тебя понимаю.
− Правда?
− Да. Я тоже устала. Устала от того, что тебя постоянно нет дома, что ты обо мне забываешь, что ты постоянно думаешь о ком-то другом.
− Пилли, послушай...
− Нет, это ты меня послушай. Я люблю тебя, а ты этим пользовался, но больше этого не будет. Нет! Сколько мы с тобой не виделись? Неделю? Ты хоть немного соскучился? Я просто хочу, чтобы ты сделал выбор: либо я, либо... не знаю, что там у тебя другое, но вот это другое и есть твоим вторым вариантом. Хочешь ко мне вернуться? Решай сейчас, я так устала, что давать тебе время на размышления не стану. А на то, чтобы решить, нужна ли я тебе, времени у тебя было предостаточно. Что ты выберешь сейчас?
− Хочу. Я хочу, чтобы у нас была нормальная семья.
− И больше никаких Мариц?
− Что?
− А ты меня совсем за дуру держишь? Вы с ней...
− Это у меня с ней, а у нее со мной ничего нет.
− Я тебя жалеть не стану. Я хочу, чтобы пожалели меня, хочу, чтобы ты понял – тебе будет тяжело найти со мной заново общий язык.
− Я постараюсь все исправить!
− Постарайся. Ты разрушал все больше года! А вот и Марица. – Пилар заправила за уши свои короткие волосы и улыбнулась вышеупомянутой. – Как тебе вечер?
− Хорошо, так давно всех не видела. Только голова болит.
− От чего?
− От усталости, я только что в туалете провела по телефону переговоры с японцами и заключила с ними устную сделку. А теперь не хочу больше ничего кроме как поехать домой прямой наводкой в Рим и заснуть в своей любимой постели.
− Уже возвращаешься домой?
− Не дождусь самолета.
− Удачной дороги! – Пилар протянула руку и улыбнувшись при рукопожатии. Она впервые победила!
Пабло не сводил с нее глаз. Она сияла и светилась радостью, улыбка и счастливый смех отличали ее от всех других. Вокруг нее образовалась такая притягательная аура, которая приковывала все взгляды к ней. Такой он не видел ее давно, они были счастливы, когда она была такой. Он потерял ее, когда сам сделал ее несчастной.
Консуэлло заметила, что за ней наблюдают и, подняв глаза, встретилась взглядом с Пабло. Неловко улыбнувшись, он отвернулся. Блондинка еще раз поцеловала дочь и, сказав ей что-то на ухо, подошла к Пабло. Стала перед ним и спросила о его чувствах к ней. Пабло ничего не ответив, опустил взгляд на пару мгновений и что-то для себя решив, сказал:
− А что я должен чувствовать?
− Не знаю. – Она невпопад улыбнулась и, тут же осознав, глупость своего поступка извинилась.
− Нет, тебе не за что извиняться. Это я перед тобой виноват.
− Ты просто не любил меня!
− Я виноват в том, что не сказал тебе об этом.
− Тебе оставалось только закричать это. Я же все понимала, но отказывалась верить.
− Фернанда, очень рада тебя видеть.
− Я очень по ней скучала! Там... мне ее очень не хватало. И тебя тоже. – В этот момент объявили новый конкурс, и выпускники зашумели, заглушив ответ Пабло. – Что? – Переспросила Консуэлло.
− Не обращай внимания! Хорошо, что ты вернулась. – Пабло обнял ее и поцеловал в макушку. – Ты снова с нами.
− Ой, извините. – Аврора случайно наступила на ногу одной очень красивой женщине и, извинившись, подняла на нее взгляд.
− Да ничего.
− Привет! – услышала она голос Пабло. – Ну как тебе праздник?
− Угу. – Аврора переводила взгляд с красивой женщины на Пабло и почему-то очень обиделась, когда увидела, что они держаться за руки.
− Что «угу»? – Пабло улыбнулся и, отпустив руку Консуэлло, протянул ее к Авроре, но девочка резко отпрыгнула. - Что с тобой?
− Ничего. Я маму ищу. Она стояла с сеньором Эскура и его женой, а потом куда-то пропала.
− А как она выглядит? Может, я ее увижу, – предложила блондинка, улыбаясь такой доброй и приятной улыбкой, что невольно вызывала к себе симпатию.
− Аврора!
− Что? – Она оглянулась на Флор.
− Тебя мама ищет.
− Что-то случилось?
− Да. У нее самолет через час.
− Уже? Где она, скорее!
− На стоянке, ждет тебя.
Аврора сорвалась с места и побежала так быстро, как только могла позволить толпа. Она увидела мать возле машины, а рядом с ней кто-то стоял. Аврора подошла поближе и узнала директора. Затаившись в тени дерева, она прислушалась к разговору.
− И это твое последнее слово? – Томас попробовал к ней прикоснуться, но его жест она остановила взглядом.
− Я думаю, что ты прав, и это надо прекратить. Я виновата! Господи, как же я виновата перед Пилар, перед твоим сыном, перед тобой...
− Она все знает.
− Я поняла. Она так смотрела и таким тоном...
− Если бы ты знала, чего мне стоит это решение.
− Я рада, что ты осмелился. Я никак не могла набраться сил! Уходи скорее, мне уже пора. – Она бросилась к нему, и они поцеловались.
− Я люблю тебя!
− Уходи...
− Люблю, так же как и раньше. Навсегда. – Он практически втолкнул ее в машину. Но никак не мог отпустить ее руку. – Стой... Я не могу тебя отпустить. Я передумал, я не смогу без тебя! Не отпущу тебя до тех пор, пока не верну это. – Томас протянул ей что-то в руке. – Возьми. Я не расстаюсь с этой вещью с того самого момента, как ты ее потеряла. Это последнее воспоминание. – Он передал ей этот предмет и, сжав ее ладонь, потянулся для того, чтобы поцеловать. Но она вырвала руку и, отрицательно покачав головой, рванула вперед, совсем забыв о том, что ждет дочь.
− Нашла маму? – спросила все та же красивая женщина, когда Аврора зашла в холл.
− Нет. Маму я не нашла... – и все так же мрачно она шла дальше.
***
Марица смотрела в окно и вытирала слезы. Она взяла отпуск. Большинство сотрудников пустили слух, что она умерла – им было легче поверить в это нежели в возможность отпуска Андраде.
− Что?
− Мне обидно, так больно, словно меня окунули в грязь. – Марица повернулась к собеседнику и попыталась унять непроизвольно надувшуюся нижнюю губку. Рука так и тянулась поправить волосы, дотронуться до своей любимой заколки.
− Прекрати, не то я разжалоблюсь.
− Ну... – Пробормотала она, показывая, что вовсе не отказалась бы от такого поворота событий. А потом снова расплакалась. – Ману!
− Ну ладно, ладно. – Он обнял ее и начал гладить по голове.
− Прости меня.
− За что?
− За то, что постоянно вешаю все свои проблемы на тебя.
− Они у тебя появляются крайне редко, но всегда глобальные. А в остальное время ты решаешь чужие проблемы и исправляешь чужие ошибки, и я - не исключение.
− Я пытаюсь быть хоть кому-то нужной.
Мануэль не ответил, понимая, что любой его выпад она парирует. Марица еще раз вздохнула и снова спрятала лицо на плече у друга. Мануэль обнял ее, и так они сидели, пока она не успокоилась.
В голове роились одновременно несколько мыслей, но:
− Тебе обидно?
− Да, и больно оттого, что я не могу быть счастливой.
− Подумай хорошо, ты рада тому, что Томас не с тобой?
− Не знаю. Если ему будет лучше без меня, то да.
− Это от чистой души? – Мануэль убрал волосы с лица подруги.
− Нет... Я хочу, чтобы он был счастлив со мной.
− А ты способна сделать его счастливым? Дать ему все то, чего он ждет, то на что он заслужил, то, что ему нужно для счастья?
− Нет.
− Почему?
− Потому что не достаточно сильно люблю его для того, чтоб все бросить и быть с ним. А ему нужно именно это! Милая женушка, куча детишек и все в этом роде...
− Теперь тебе легче?
− Нет.
− Тогда поплачь еще.
В этот момент зазвонил телефон, и Марица подняла трубку.
− Верни мне моего мужа! – завизжал голос в трубке.
− Мия?
− Да, Мия. Ты уже совсем обнаглела, я скучаю по моему Ману, Кандэле уже неделю не видит папу и, вообще, он не твоя собственность.
− Он мой самый ценный работник. – Ману вопросительно посмотрел на нее, но Марица сделала знак, что это не важно.
− Да?! Ты бессердечная! Он же тоже человек и ему тоже хочется отдыхать!!
− Ми, я от тебя устала...
− Дай сюда. – Ману отнял у нее телефон. – Что случилось, Мия?
− Она отказалась тебя отпускать?
− Нет, я еще не спрашивал.
− Не спрашивал? Да ты должен был уже приехать.
− Мий...
− И что мне теперь делать?!
− Мий...
− Я тебя спрашиваю?!
− Мий...
− И почему ты так со мной поступаешь, скажи?!
− Так дай же мне и сказать!
− Дай. – Марица отняла трубку. – Мий, перезвони через часик. – И отключила телефон.
− Мия - единственный человек, которому ты позволяешь повышать на себя голос, - заметила друг.
− Она просто так разговаривает.
− Ну да, конечно.
− Я так поняла, что она ждет тебя домой.
− Да.
− Ну тогда, вперед. А я пока поработаю, поплачу немного.
− Поехали со мной. Это же день рождения Кандэ. Ты её так давно не видела. Да и Аврора на тебя в обиде, ты ведь тогда с ней не попрощалась!
− Я подумаю об этом.
***
Пабло с любопытством наблюдал за метаниями друга по комнате.
− Я...
− Томми, я уже полчаса смотрю, как ты ходишь из угла в угол и раз двадцать услышал твое «Я» и «понимаешь». Соберись дружище! Что случилось?
− Я знаю того...
− Кого.
− Марица.
− Не понимаю.
− Я знаю того, с кем Марица...
− Кого ты знаешь, и какое к нему имеет отношение Марица... – Постепенно до Пабло дошло, и он непроизвольно сжал кулаки.
− Я...
− Кто?
− Я.
− Да хватит якать! Кто он! – Пабло вскочил с кресла.
− Я! Это я... Это действительно был я!
− Что? Я тебе не верю!
− Почему?
− Ты кого-то выгораживаешь.
− Зачем? Кого? Наконец-то, я осмелился, а ты мне не веришь?
− Ты не мог. Скажи, что ты не мог. – Он минуту смотрел на него, потом, вложив в свое действие все чувство, врезал Томасу в челюсть.
− Я должно быть заслужил.
− ... – Пабло, молча, отошел назад и, сев в кресло, начал рассматривать Томаса так, будто видел его впервые.
− Послушай, ты имеешь право злиться, но я больше не могу молчать.
− ...
− Пабло, прости меня, но я полюбил ее, а нет более слепого чувства, чем любовь. Я хотел рассказать сразу, как только это случилось, но она уехала, и мне показалось, что больше я ее не увижу, и смысла в этом нет, но она вернулась! Все так закрутилось, она, то не подпускала меня к себе на расстояние двух шагов, то буквально сама прыгала на меня, я сходил с ума от тех чувств, которые она во мне пробудила. Ревность, любовь, счастье, горе, - все вместе создавало такой острый коктейль чувств, что я кроме нее ни о ком не мог думать. Но она вновь уехала, уехала в тот момент, когда я думал, что уже все решено, когда я от счастья летал. Я звонил ей, просил вернуться, но... Там она нашла этого, как же его... Примо, да точно. Родила... И вот два года назад... Я сам себя за это ненавижу и понимаю, что не имел право рассказывать тебе об этом... Мне жаль, что ты ее тоже любил!
− Не тоже! Я любил ее в первую очередь! Это ты ее любил «тоже»! Но я не пойму, почему теперь?!
− Чтобы больше не поддаться искушению. Она вернется и снова как два года назад... Боже, я же потеряю Пилар и не переживу этого, но если она только позвонит мне – я побегу.
− Два года назад?
− Два года назад она пришла ко мне после выступления Авроры и до воскресенья прошлой недели мы с ней были вместе. Но... Она решила, что так не может дальше продолжаться. Что это конец! И я тоже так думал... Она не любит меня. Нет, любит, конечно, но не так, как...
− Как меня?! Ты же знал, всегда знал, что она меня любит больше, но не отпускал ее.
− Да ты сам виноват! Зачем ты спал с Анной, когда подрабатывал в той забегаловке?
− Я с ней только спал, не более! Она хотела меня, а мне нужна была работа!
− А Марица об этом узнала, ей «любящие» одноклассницы «случайно проболтались». А потом с Консуэлло. Это я уже недавно узнал, что у вас с Марицой была... Я бы сам тебя убил тогда. Ты бы ее видел! Такой испуганный взгляд, что меня до сих пор передергивает. Не было ничего умнее, чем прислать передать ключи от квартиры Консуэлло! И это для того, чтобы та сообщила, что Марица должна забрать оттуда все свои вещи! Ты идиот, Пабло! Неужели ты и вправду думаешь, что она после этого могла быть с тобой?
− Если бы не ты, мы были бы с ней вместе.
− Если бы не я, был бы другой.
− Я не хочу тебя больше видеть никогда!..
− Это взаимно!
***
Марица смотрела в насупленное личико дочери и пыталась понять, почему она так не рада ее видеть. На все попытки заговорить, она её игнорировала, на все попытки её обнять, она начинала съеживаться и выгибалась. Потом нахмурилась и расплакалась.
− В чем дело? Милая, ну скажи мне, может я смогу тебе помочь.
− Мам, Фернанда, это шпилькокопытное простейшее существо с врожденным катотоническим возбуждением, встречается с Фернандо!
− Кто?
− Сомбрано - дочка Пабло.
− Чья дочка?
− Пабло.
− А почему ты его так называешь?
− А почему мне нельзя его так называть?
− Потому что он чужой человек!
− Эскура тоже нам чужой человек, но это не помешало тебе целоваться с ним на парковке и клясться ему в вечной любви.
− Что?
− То мама! Я все видела и слышала!
− Милая...
− Ты предательница, Фернандо предатель! Как вы можете, оба?!
− Ну а Фернандо-то причем?
− Он - мой лучший друг встречается с той, которую и сам раньше призирал, кто он после этого? А ты! Ты, которая учила меня моральности и нравственности, прелюбодействуешь с директором школы, в которой я учусь!
− Но...
− Что? Тебе есть что возразить?
− Я его любила!
− А теперь не любишь? Теперь ты подумала и поняла, что больше не любишь! Чудесно! Фантастично! Как же это по-взрослому!
− Прекрати! Ты не можешь меня ни в чем обвинять!
− Могу! Моя мать ведет себя так, словно наглоталась галлюциногенов, а я должна молчать! Как же ты можешь, ведь он женат, ведь у него есть дети. Они же с женой с самого детства вместе. Ты же...
− Что я? Не имею права любить, так вот, я имею на это право. Я люблю его с самого детства! Еще с тех пор, как мы учились в одном классе!
− А как же папа?
− А что твой папа...
− Ты же любила папу! Как ты можешь любить этого человека с детства?
− Твой папа предатель и обманщик, который всегда изменял мне!
− Не смей!..
− Что тут происходит? – в комнату заглянул удивленный Пабло.
− Это семейный разговор! Оставьте нас, – повысила голос Марица, но увидев, как изогнулась бровь Пабло, как бы давая понять, что она его провоцирует, замолчала.
− Нет, не уходите, мне вот, не хочется оставаться одной в обществе предателей, мало чего от них можно ожидать.
− А что, собственно говоря, произошло? – Пабло оперся о парту и внимательно посмотрел на Аврору.
− Ничего особенного, обычное предательство.
− Аврора, перестань, это некрасиво!
− А красиво поступать так, как ты поступила? Нет! Вот я и учусь.
− Давай перенесем этот разговор на другой раз.
− Отлично! Вот в другой раз и увидимся... Мама! – Аврора выскочила из комнаты и так хлопнула дверью, что чуть не отвалилась табличка «Кабинет истории».
− Что ты уже натворила?
− Не твое дело!
− Ну конечно не мое! А оно может хоть иногда быть моим?
− Пабло, я так устала, у меня был тяжелый перелет, не мотай мне нервы.
− Отлично! И как ты до такого докатилась?
− До чего докатилась? – удивилась Марица, но Пабло уже вышел из кабинета, оставив ее наедине с самой собой. – Как я устала...
Аврора сидела на ступеньках и время от времени вздыхала и шмыгала носом.
− Не сердись. – К ней подсел Фернандо и протянул платочек. Аврора резко встала и пошла, сделав вид, что никого не заметила, но парень догнал ее. – Ты ведешь себя как ребенок! Так нельзя, мы же, в конце концов, друзья! Неужели это стоит того, чтобы так плакать?
− Пропусти! У меня проблемы, которые тебя не касаются и которые приносят намного больше переживаний, чем твоя свежевяленая модель и твои похотливые поползновения к этому еще, по сути, ребенку.
− Ты меня обижаешь специально или это тебе так плохо, что тебе хочется, чтобы и всем было плохо?
− Вот не трогай меня, и я не буду кусаться. Пусти, мне нужно побыть одной!
− Что случилось?
− Тебя это не касаться!
− Но мы же друзья, более того – я твой дядя!
− Да мне плевать, кто ты мне дядя или тетя... А другом я тебя своим больше не считаю и больше никогда не назову, ты же знаешь, если я сказала, то так и будет, так что лучше отойди, я не хочу наговорить еще больше такого, что тебя огорчит.
− Ну, раз ты не хочешь меня огорчать, то это уже хороший знак. Так чем я могу помочь?
− Нано! Уйди от меня – это лучшее что может сделать человек, которого мне противно видеть. – Она рванула руку и пошла дальше по коридору.
Фернандо растеряно смотрел ей в след, а потом, резко повернувшись на 180 градусов, пошел искать, на ком сорвать отвратительное настроение.
Аврора так углубилась в свои мысли, что и не заметила молодого человека, которого в последствие чуть не снесла.
− А осторожность – это, вообще, реально для этого учебного заведения? – возмутился парень. Аврора, у которой в момент столкновения прорезалась мысль извиниться, от возмущения забыла, как это, вообще, делается.
− И кто это тут подал голос?! О! Так это мистер – «я самый крутой перец в школе». Не путайся под ногами, не то затопчут. – И наступив, в придачу, ему на ногу, Аврора пошла дальше.
Потом, при встречах в коридоре, на школьном дворе они снова и снова ссорились, ругались, чуть ли не дрались... Потом ...
Глава 6.
Спустя два месяца.
Марица смотрела на Аврору, но не знала, как к ней подойти. Новость о том, кто на самом деле ее отец выбила девчонку из колеи. Большие голубые глазки наполнились слезами, губки задрожали, и личико скривилось, что предвещало только одно – истерика.
− Послушай... – Пабло постарался обнять дочь, но та очень красноречиво предупредила, что это не лучшая его мысль.
− Не подходи! Вы... Я вам не верю! Это что – твоя новая игра, да мам! Ты решила, что так интереснее!
− Перестань, послушай, сейчас я все тебе объясню...
− Не хочу больше ничего слышать, ты больше не моя мать!
− Не смей! – закричала Марица. – Не смей так со мной говорить, ты ничего не знаешь и не имеешь права говорить мне о том, красиво ли я поступила или нет!
− И не подходи ко мне больше! Я сейчас же позвоню бабушке, и она заберет меня.
− Фьоренца не имеет на тебя никаких прав, и она прекрасно об этом знает. Да не нужна ты ей, она думает, что ты единственный ребенок Примо, но это не так.
− Для меня и для нее так, и мы еще посмотрим... А ты, я считала тебя своим другом, а оказалось... В этом мире нельзя никому доверять!
− Стой! Аврора, я сказала...
Но Аврора выбежала из комнаты и, заливаясь слезами, бежала по коридору, пока не столкнулась...
− Ты вообще умеешь ходить, Андраде? – Он так и замер, глядя на нее в тот момент. Искаженное гримасой болью ее личико стало для него намного привлекательнее, чем то – надменное и непроницаемое, которое смотрело на него сверху вниз даже в самых незавидных ситуациях. – Что случилось? Тебя кто-то обидел? – Она вначале положительно, а потом отрицательно помахала головой и, залившись очередной порцией слез, спрятала лицо у него на плече. – Что...
***
Аврора все-таки простила матери все ее недосказанности и признала своего настоящего отца. Фернандо встречается с дочкой Пабло и вполне счастлив. Фернанда специально ради своего любимого постаралась найти общий язык с Авророй, но та все равно постоянно ее дразнила. Сама же Аврора отказалась возвращаться в Рим с матерью, и той пришлось отступить под мощным натиском дочери, Сони и Пабло.
Аврора помирилась с Фернандо и постаралась помягче относиться к сводной сестре. Через некоторое время она поняла, что живой и любящий отец намного лучше детских, овеянных дымкой, воспоминаний. И что сестра, даже такая глупенькая, не такое уж плохое явление, если подобный пример прямо у тебя перед глазами.
Личная жизнь Авроры пошла в гору: она встретила того самого, того единственного человека, с которым хочет прожить всю жизнь. Дерзкий, важный, эгоистичный, ну точная копия её отца, - таким был её любимый человек, тот, с кем, она впервые столкнулась и поссорилась, но забыть уже не смогла.
Марица же и Пабло постарались помириться, но это у них выходило вяло... Она не любила ни одного мужчину достаточно сильно, а Пабло не был достаточно сильным, чтобы суметь добиться ее. К тому же возвращение Консуэлло заставило его призадуматься, а Марица была увлечена Уго Андретти, который с каждым днем занимал все более значимое место в ее жизни…
P.S. Смысл и достоинство любви, как чувства состоит в том, что она заставляет нас действительно всем нашим существом признать за другим то безусловное центральное значение, которое, в силу эгоизма, мы ощущаем только в самих себе (В. С. Соловьев «Смысл любви»).
|
