Вот уж точно сглазил. Это же просто кошмар какой-то - она всю ночь глаз не могла сомкнуть. Только под утро она заснула, но выспаться, явно не успела.

***
Встретиться утром в коридоре с Пабло, что может быть страшнее, особенно после бессонной ночи, последствием которой стала замедленная работа мозга, который упрямо пропускал намеки на то, что пора бы включить сигнал опасности. Он прошел мимо, едва заметно кивнув, но уже через мгновенье обернулся и попытался выдать какой-то вопрос, естественно это у него не получилось.
− Слышала, что у тебя появилась девушка и у вас с ней все серьезно, – тихо проговорила Марица, блуждая взглядом по всему, кроме его лица.
− Да, Консуэлло очаровательная девушка, но я не о ней хотел с тобой поговорить.
− Я очень хочу, чтобы ты был счастлив.
− По-моему, ты мне уже это говорила, или нет?
− Не помню. А о чем хотел поговорить ты?
− О том, как мне вести себя с тобой. Скажи мне, как поступать? Не в моих правилах просить у тебя совета, но...
− Поступай, как хочешь, делай, что хочешь, я тебя не ограничиваю. Я не прошу тебя переделывать свою жизнь, представь, что меня нет, что я не возвращалась. – Вот он – момент истинны, они встретились взглядами, точнее он поймал ее взгляд после долгих попыток. Она попыталась отвести глаза, но вместо этого только прищурилась. От его взгляда ее затрусило мелкой дробью, и это не осталось незамеченным для него.
− А с ним? С ним ты будешь вести себя так, как когда-то со мной? – Он продолжал гипнотизировать ее, незаметно приближаясь все ближе и ближе, к сожалению незаметно не только для нее, но и для самого себя. Губы стали такими сухими, что Марица не удержалась от того, чтобы облизнуть их и тут же отчаянно пожалеть о содеянном, так как он поймал это движение, и ей показалось, что в этот момент его глаза сверкнули, как у дикого зверя, заметившего свою жертву. Дрожь становилась все более заметной, и тут она обнаружила, как он близко, заметила после того, как при очередном одновременном вдохе их тела соприкоснулись. Ему показалось, что между ними прошел разряд, а у нее стали подгибаться колени. Пабло схватил ее за запястья и прижал их к своей груди, всё также, не отводя глаз. Она первая потянулась к нему для поцелуя. Запах его одеколона уже успел окончательно затуманить ее и без того не светлую голову.
− Он, так же как и я умеет кружить тебе голову? – Даже эти обидные слова, сказанные шепотом, не вывели ее из странного состояния отрешенности. Может из-за того, что в момент их произнесения его губы касались ее губ, а может из-за того, что ее не очень волновало сказанное.
− Зачем ты сравниваешь себя с ним? – тем же манером переспросила она.
− А он проигрывает? – его лицо исказила непонятная улыбка и...
− Пабло! – голос принадлежал кому-то третьему, но Марица долго не могла въехать, что происходит. Зато Пабло быстро очнулся. Нет, он не выронил Марицу, а только непонимающе перевел взгляд на Консуэлло.
− Консуэлло? – он был удивлен ее визиту, да еще и столь раннему.
«Так вот она Консуэлло, что ж вынуждена признать, красивая. Да что там говорить, более красивой девушки я еще не видела», – думала Марица, рассматривая чистоплюйку. Почему-то поставив в противовес красавице Мию, Марица, потеряв последнюю каплю надежды, признала, что и Мия ей проигрывает. Вся такая привлекательная, с длинными волнистыми светлыми волосами и большими синими глазами, красивым макияжем и очаровательными чертами лица, которые делали её похожей на ангелочка. Белые капри и белый топ от D&G подчеркивали идеальность ее фигуры – красавица, ангел... не Марица! Марица почему-то сжалась под ответным взглядом девушки, которая прекрасно осознавала, насколько лучше выглядит. – Зачем ты пришла? – Пабло постарался обратить внимание на себя, но голос был хриплым и выдавал не те эмоции, которые действительно владели им. Марица очень уверенно высвободила свои руки и собиралась уйти, когда услышала слова девушки:
− Я вчера прождала весь день в надежде, что ты пожалуешь и извинишься, но не дождалась. Тогда я переступила через свою гордость и пришла сама, но увидела только то, как ты зажимаешь какую-то очередную дуру, бредящую тобой во сне и наяву. Пабло, сколько можно обижать меня? – Марице казалось, что каждое слово, сказанное девушкой, отнимают у нее достоинство. И Пабло тоже это понимал. Но его ответных слов она уже не услышала, стараясь уйти, как можно быстрее.
− Ты же ничего не знаешь, почему ты считаешь себя вправе говорить такое о ней, даже не беспокоясь о том, что она это слышит?
− Что это значит? Ты решил бросить меня?
− Нет! Ну не запутывай всего, мы с Марицой... – Как только Пабло произнес ее имя Консуэлло, вскрикнула и перепугано прикрыла рот руками. Это имя она знала хорошо, но все еще надеялась, что это не та, которая не отпускала сердце ее любимого, даже пребывая на неопределенно далеком расстоянии.
− Это она? – Синие глазки наполнились слезами, а губы по-смешному задрожали, когда она отвела от лица руки.
− Она, но успокойся, мы с ней просто разговаривали.
− Она приехала вернуть тебя?
− Нет. Она четко и ясно дала мне понять, что любит другого.
− Тогда, что вы тут делали? Вы же целовались!
− Нет. Мы разговаривали, но я действительно поддался минутному порыву, обещаю, больше такого не повториться. Я не уйду от тебя, тем более я не намериваюсь возвращаться к Марице. Или ты мне не доверяешь? Я дал тебе за все это время хотя бы один повод не верить мне?
− Нет, но ведь это же Марица, та самая, которую ты так сильно любишь! Или я в чем-то не права? Это же из-за нее ты страдаешь?
− Где ты набралась таких мелодраматических слов? Я – мужчина, а мужчины не страдают из-за женщин. Мне было плохо некоторое время, но уже все в порядке, – уверенно ответил Пабло, обнимая девушку, но избегая смотреть на нее. – У нас все с тобой будет хорошо. Кстати, мы что с тобой ссорились? – Пабло попытался изобразить полное недоумение.
− Да. Ты напился, когда я тебя просила не пить. Я, между прочим, о тебе забочусь и еще виноватой остаюсь! – По окончанию речи она обиженно поджала губы и отвернулась. Они еще долго бы сюсюкались, если бы не Томас.
− О! Привет влюбленным, – невероятно радостно воскликнул он. – Что уже помирились?
− А мы и не ссорились! – заверил Пабло, обнимая Консуэлло.
− Мы просто недопоняли друг друга. Ладно, мне пора бежать, я опаздываю. Кстати, желаю вам хорошего дня и добрых преподавателей. Люблю тебя! – Улыбнулась она и, поцеловав Пабло, наверное, слишком страстно и по собственнически, побежала на работу.
− Так так-так, значит, про Марицу ты уже забыл? Все – табу!
− Просто я – реалист, и если она мне сказала – на все четыре стороны, значит, так я и сделаю. Я НЕ хочу бегать за ней как мальчик. У нее есть другой! Что я могу с этим поделать?
− А ты бы хотел узнать, кто он?
− Как же я этого хочу! Очень!
− И что дальше? Что ты ему сделаешь?
− Не знаю. Все зависит от того, насколько сильно я буду зол. Может, вообще, ничего. Пожму руку и скажу: «Теперь все в твоих руках!», но могу и лицо расквасить. – Пабло очень ловко изобразил безразличие и улыбку, сам не понимая, почему не хочет раскрываться перед лучшим другом.
− Звонок, пошли скорее на урок.
− А что у нас сегодня по расписанию?
− Испанский. Тренировочный диктант намечается. А потом контрольная по физике. Готов?
− Я?!
− Нет, сеньора Каролина. Кстати, мне нравится, когда нам ставят молоденьких учительниц, как ты думаешь, сколько ей лет?
− Не больше 23, это точно.

***
Я не люблю иронии твоей,
Оставь ее отжившим и не жившим,
А нам с тобой, так горячо любившим,
Еще остаток чувства сохранившим, —
Нам рано предаваться ей!

Марица выбежала из здания, чувствуя, что задыхается. Как же хорошо было на улице! Свежий воздух, перенасыщенный озоном, впрочем, как и в любой другой раз после дождя. Звезды сверкали так ясно, а луна так живописно, что даже начинало казаться окружающее сказочным. Она уже забыла, что всего пять минут назад наблюдала за тем, как Пабло целует свою девушку, как Томас пытается отвлечь ее внимание на себя, как ей это все показалось омерзительно-сериальным. Легкий немного прохладный ветерок приятно холодил ее раскрасневшиеся щеки, деревья под легкими дуновениями роняли с листочков капельки дождя. Лунные лучики косыми срезами падали как раз так, что Марица могла их рассмотреть. На душе стало так хорошо и приятно, что она даже улыбнулась. Обхватив двумя ладошками мокрую ветку, она потерлась щекой о листочки.
− Откуда такая любовь к окружающей среде? – вопрос был произнесен человеком, который находился всего в шаге от нее.
− Естественное условие существования человека. Что ты тут делаешь? – Даже присутствие Пабло не испортило ей внезапно возникнувшего хорошего настроения. – А у тебя талант подкрадываться, обычно это никому не удавалось.
− Ты просто замечталась, я тут так топал, что и глухой бы услышал. Как на улице хорошо... Давай прогуляемся.
− Бустаманте, чего ты от меня хочешь?
− Я бы не посмел произнести это вслух. Шучу! Давай будем друзьями, просто друзьями.
− И я должна поверить в твои благие намеренья?
− Как знаешь, но если по-честному, я сам в них не верю, – пошутил Пабло, прикидывая в уме долю правды в своей шутке.
− Ладно, пошли, только давай помолчим, – улыбнулась Марица дружелюбно.
Они, сохраняя молчание, обошли всю территорию школы.
− Смотри, наш вагончик! – нарушил тишину Пабло, указывая куда-то в сторону.
− Угу. Точнее то, что от него осталось.
− Пошли, заглянем? – с надеждой спросил Пабло, и после ее кивка он быстро пошел к нему. – С виду такой же, как и прежде.
− Только замок висит.
− А мы его откроем! – Пабло достал маленький ножичек и, поковырявшись минуты три, открыл. – Ничего не изменилось!
− Только пыль везде.
− Да что ж ты такая противная сегодня, и слова сказать нельзя. Вытру я твою пыль.
− Это не моя пыль. И тряпки у тебя нет.
− Платочком! – прорычал Пабло.
− Да делай, что хочешь! – рассердилась Марица и, топнув ногой, вышла наружу. Через несколько минут Пабло окликнул ее:
− Может, все-таки поможешь?
− У тебя есть еще один платочек?
− А тебе своего жалко?
Она так быстро влетела в вагончик, что Пабло и понять не успел. Движимая злостью, она начала с невиданной скоростью переворачивать и убирать все вокруг. Вытирать пыль, срывать с ветхого диванчика покрывало и подушечки, вытрушивая их на улице.
− Ты что? – От удивления Пабло присел на столик.
− Я? Ничего, помогаю!
− Нет! Ты ломаешь тут все. Успокойся. – Пабло схватил ее за руки и тут же, пожалев об этом, отпустил. – Можно, это делать тихо и мирно.
− Можно, – согласилась рассеянно Марица. – Только уже делать нечего. – И в самом деле – не так уж и много было тут всего для того, что бы устраивать длительную генеральную уборку. – Сколько время?
− Половина двенадцатого.
− Пора возвращаться в колледж.
− Да. Марица, постой. Я тут долго думал и пришел к такому выводу. Сядь, это хоть и не долгий разговор, но... Я знаю того человека, которого ты?..
− Да.
− Давно?
− Не допрашивай меня. Послушай, у тебя есть девушка, она тебя любит и она достойна того, что бы и ты ее полюбил. Я не прошу у тебя ничего кроме двух вещей: первое – не пытайся узнать личность другого, и второе – попытайся стать счастливым.
− Ну как ты не поймешь, что я не смогу быть счастливым, не будучи спокойным, а успокоюсь я только, когда узнаю, кто он. – Пылкая речь Пабло заставила Марицу испугаться. – Я не прошу тебя просто взять и сказать его имя. Если он не трус, то пускай придет, и мы все вместе поговорим. Поговорим как взрослые люди. – Он присел возле нее и, обняв ее сложенные на коленях руки, продолжил, глядя ей в глаза. – Не вини меня в том, что я не способен успокоиться, оставаясь в неведенье. Рано или поздно я узнаю, кто он, я увижу вас, либо кто-то случайно проболтается, и ты думаешь, что это для меня лучше!?
− Я поговорю с ним. Для меня не проблема все тебе рассказать, но...
− Вы с ним сейчас встречаетесь?
− Зачем ты об этом думаешь?
− Это не дает мне покоя, – признался он, приподымаясь на один уровень с ее лицом. – Я каждый час только о том и думаю: с кем ты, что вы делаете, смеешься ли ты, когда он шутит, любит ли он тебя так же сильно, как и я... И знаешь, меня это задевает все это так же сильно, как и тебя мои отношения с Консуэлло.
− Остановись, – попросила Марица, не в силах найти ничего достаточно значимого, чтобы возразить ему. Конечно, она заметила, как его ладони отпустили ее руки и уже осторожно поглаживают спину. Как он постепенно все ближе и ближе придвигается к ее губам, как она теряет способность сопротивляться.
− Останови меня, – его шёпот заставил ее вздрогнуть. – Останови, и я уйду, – пообещал он, целуя ее шею. – Я не стану делать ничего без твоего согласия. – Едва ощутимые, но от этого еще более волнительные, поцелуи плавно перешли с шеи к щекам, и она уже сама искала его губы, но он продолжал ускользать от прямого поцелуя. – Ты хочешь меня остановить? – Пабло прошептал в сантиметре от уха, обдавая его горячим дыханием. Марицу затрусило всем телом, и она инстинктивно поддалась вперед, прижимаясь к его корпусу. – Мне остановиться? – опять спросил он и, ловко избегая ее губ, которые уже искали его губы, поцеловал ее в подбородок и начал спускаться ниже. – Мне остановиться? – еще раз спросил он, обхватив ее талию, и приподнял так, что она сидела на нем.
− Нет! – выдохнула она, и тут же ее губы оказались вовлечены в поцелуй. В тот момент, когда она смогла понять хоть что-то, хоть на минутку, они уже лежали на диване, раздевая друг друга. Он старался не спешить, но и сам уже не мог унять своего возбуждения. И вот так одергивая себя каждые две минуты, Пабло был уже на пределе. В вагончике было пыльно, но это никого не волновало. А еще было холодно, и от этого Марица еще сильнее дрожала, а это, следовательно, еще сильнее возбуждало Пабло.
Он боялся и в тот же время ждал этого момента уже очень давно. Не имея представления чего ожидать, а спросить, не решаясь, он не знал главного – невинна ли она. Конечно, ему не хотелось, чтобы тот другой... его Марицу... Нет! Это самое страшное, что он только мог себе вообразить, но именно эти мысли не покидали его голову последние пару дней.
Ее кожа была такой гладкой, и пальцы Пабло, скользя, исследовали каждый миллиметр. Он на секунду замер, опустив пальцы на бедра, а потом медленно провел ими ниже, одновременно стягивая с нее трусики и проводя щекой по ноге. Подымаясь назад, он провел щекой по другой ноге, изредка обжигая кожу поцелуями.
Марица поняла, что для нее остановиться равносильно самоубийству. Его руки, губы, нежные прикосновения, ласки, - всё заставляло терять голову. И в то же время ей казалось, что все это происходит не с ней, а где-то рядом, как во сне, который можно контролировать, а она часто контролировала свои сны. Просветление явилось к ней в тот момент, когда она почувствовала вес его тела. Он бережно расставил ее ноги пошире и навис над ней, не переставая целовать ее губы. Но она не раскрывала глаз, а продолжала повиноваться инстинктам.
− Марица, посмотри на меня, – позвал Пабло, наблюдая за выражением ее лица. – Ты готова?
− Угу, – ответила она настойчиво, не открывая глаза, и уже через мгновенье распахнула их до невиданных размеров. Может, она бы и вскрикнула, если бы Пабло не целовал ее в тот момент. Как бы она не старалась успокоиться, каждое его движение приносило ей хоть и не большую, но боль, хотя нет, скорее дискомфорт. Он замер, и Марица уже обрадовалась, что все закончилось.
− Очень больно? – спросил Пабло, стараясь справиться со срывающимся голосом.
− Не очень, – честно призналась она, одновременно ощущая в себе потребность, чтобы эти движения продолжились. В подтверждение этому она слегка приподняла бедра, и всё продолжилось, правда, не очень долго.
− Не спишь? – удивленный голос Пабло к изумлению Марицы не вызвал в ней раздражения, а раздражало ее сейчас все. Цвет стен, тиканье часиков, шум ветра за стеной, ветка, которая скребла металлическую крышу вагончика при слабейшем дуновении ветра, даже то, что Пабло ее не раздражал, раздражало. И куда подевалось ощущения сказочности?
− Нет, – ответила она, обозлившись на свой мягкий голос, в котором не было ни капли нервозности. Странно, обычно она старалась избавиться или скрыть резкость, а теперь не могла ее вернуть. Его пальцы ласково гладили ее волосы, а она пыталась рассердиться на этот его жест – бесполезно. – Я только что проснулась, – смирившись, выдохнула Марица и, прикрыв глаза, позволила себе насладиться объятьями, в которых лежала, потереться о нежную кожу, вдыхать аромат его тела, просто быть рядом. – Сколько времени?
− Без десяти три.
− Нас не будут искать? – Она нежно прикоснулась губами к его плечу.
− Будут, но мы что-нибудь придумаем. А может и пронесет, у нас теперь руководитель – сеньор Жюс, приставучий тип, но не такой противный. Это тебе не Блас, который везде свой нос совал. – На протяжении всей своей речи Пабло постоянно проводил кончиком носа по щеке, виску и носу Марицы. – Поспи еще.
− Постараюсь, – пообещала Марица, отгоняя от себя начавшие пробиваться неприятные мысли. Что будет завтра? Как теперь вести себя? Имеет ли это какое-либо значение? Чего ожидать? Через несколько минут она услышала ровное дыхание Пабло и поняла, что он уснул. Еще через несколько минут убедившись, что сон пока не нашел ее местонахождения, она решилась рассмотреть Пабло. Как же он изменился! Стал крепче, мужественнее, взрослее. Стал чужим. По ее вине! Если бы она не уехала... Ага! Да-да, вот только этого не хватало, думать о том, что было бы, если... Нет, этого она себе не позволит. Она резко вскочила с кровати, при этом разбудив Пабло, и почувствовала, как сильно саднит между ног.
− Что случилось? – сонно спросил Бустаманте.
− Я не могу здесь уснуть, пойду в колледж.
− Ты не сможешь зайти, дверь заперта. Успокойся! Ну что не так? – спросил, наконец, он, принимая положение сидя. Его сонный и, тем не менее, удивленный взгляд немного успокоили ее. Рука тут же инстинктивно потянулась к его волосам.
− Ты мне лучше скажи что так, – устало произнесла Марица, присаживаясь на диван и закрывая лицо ладонями. Простыня, которой она обмоталась, соблазнительно открывала спину. – Пабло, я так запуталась.
− Повтори, пожалуйста.
− Что повторить? Я запуталась, но это...
− Нет, мое имя. Ты постоянно называешь меня Бустаманте. Я так давно не слышал от тебя такого тона. Повтори еще раз.
− Пабло, ты ненормальный!
− Не правда! Из нас двоих эту черту приписывали тебе, - улыбнувшись, он добавил:
− Еще раз.
− Пабло, – уже смеясь, повторила она. Ну как, как у него получается так действовать на неё? Так релаксирующе, успокаивающе. – Я не раз тебя так называла и недавно.
− Только какой интонацией?!
− Поцелуй меня, – попросила Марица и почувствовала, как испуганно забилось ее сердце в тот миг, пока он еще переваривал ее просьбу. Он с такой нежностью обнял ее, что она вся затрепетала. Только он один умеет пробуждать в ней такие мощные эмоции, такую безграничную сладость, такую бесконечную боль... Он улыбнулся, той мальчишеской улыбкой, которая всегда заставляла ее сердце пропускать удары.
− Поцеловать? – Он придвинулся к ней, и улыбка стала плутовской.
− Да. – Она неуверенно подставила губы, но закрыть глаза не решилась.
− Так? – Он легонько коснулся ее губ.
− Нет. – Она засмеялась и снова подставила губы.
− Нет?
− Нет.
− А может так? – Он подхватил ее на руки и целовал, кружа по комнате. А потом упал на кровать. – Так?
− Да. – Она лежала на нем и, зарывшись лицом в его волосы, утихла.
− Я люблю тебя! Мы будем с тобой вместе! Я не отдам тебя никому, – сказал Пабло, прижимая ее к себе, как можно ближе. – Обещаю тебе, маленькая, родная моя.
Марица не ответила, сделав вид, что спит.

***
Она так и не смогла заснуть. Тихонечко собравшись, она вернулась в комнату, когда на часах уже была половина седьмого. Все спали, только на втором этаже слышались странные вздохи - плакала Пилар. Как же Марица винила себя за ее несчастье! Девушка страдала, чувствовала себя никому не нужной, а тут еще предательство подруг. Подняться к ней она не решилась, но мысленно в который раз попросила прощения и отправилась в душ.
− Ты откуда? – Томас не дал ей войти в туалет, преградив путь собой.
− Из комнаты, не смогла больше слышать плача Пилар, – призналась Марица без задней мысли, она как-то и не подумала, что Томас заметит отсутствие Пабло и тем самым заподозрит их в том, что собственно они и делали. – А что?
− Да рано как-то, – даже виновато и, оправдываясь, объяснил Томас. – Я всю ночь глаз не сомкнул, хотел к тебе прийти, а меня как назло Жюс словил и всю ночь дежурил в коридоре.
− Вот оно что, – наконец, вникнув во всю глубину, протянула она. – Пропусти меня, я очень хочу в душ.
− Да, конечно. – Томас все еще прибывал в этом отстраненном состоянии, и Марица даже не сомневалась, что думал он о Пилар. Включая воду, она отметила про себя с приличной долей радости, что никак не отреагировала на Томми, и это дало ей повод надеяться, что с Пабло теперь у нее все будет в порядке. А может и не будет. А что если... Нет! Никаких «если».

***
Она ждала, когда он появиться, но вот уже скоро начло урока, а его все нет. Её голову осаждал целый рой мыслей. Некоторые были вполне невинными, например: он все еще спит в вагончике, другие достаточно нервными, но о них думать дольше мгновенья не хотелось.
Когда стало ясно, что он так и не явится (после трех уроков, на которых он отсутствовал), Марица решилась подойти к Томасу и разузнать у него.
− Томас, постой, я хотела спросить...
− Я не знаю, где Пабло.
− А с чего ты взял, что меня именно это интересовало? – рассерженно возмутилась Марица и, невзирая на то, что ее интересовало именно это, она обиделась. Обиделась на то, что ее так хорошо знают.
− Стой, я не хотел тебя задеть. Хватит! Ну, о чем ты хотела поговорить?
− Меня это уже не интересует, честно, настроения нет.
− Ладно. Послушай, что я тебе хочу сказать. – Он усадил ее на ее любимую скамейку и расположившись напротив начал свой рассказ, радостно сверкая глазами. – Я вчера говорил с Пабло. О тебе говорили. Он сказал мне, что уже не хочет быть с тобой, что ему это вся игра в догонялки надоела, и он хочет только спокойствия.
− Когда вы об этом говорили?
− Вчера утром. После того как ушла Консуэлло. Так вот я и подумал, а давай все ему расскажем, и будем встречаться в открытую.
− Ты меня слышал в тот момент, когда я говорила, что ни с тобой, ни с Пабло встречаться не стану, – как только она закончила фразу, парень скривился как от удара. – Звонок. Поговорим позднее.
В течение всего урока Томас сидел, не шелохнувшись. Что-то его тревожило, и он догадывался, что это не чувство вины, а нечто другое. Чем-то другим была ревность, которая подсказывала, что Марица очень расстроилась, услышав о том, что Пабло сдался и больше не хочет возвращать ее.

***
Пабло смотрел на отца и пытался разобрать, что тот ему говорит.
− Ты не имеешь права! – возмущенно воскликнул он, когда, наконец, осознал все сказанное.
− Имею, и не сомневайся в этом. Я не позволю, чтобы мой сын так вел себя со мной. Только подумать – покупает квартиру, работает. Тебе что мало той квартиры, которую тебе подарил я? Или, быть может, тебе мало денег, которые я тебе предоставляю каждую неделю?
− Ты же знаешь, что я хочу стать самостоятельным! Я не прикасаюсь к тем деньгам, которые ты мне выдаешь, я их собираю на какой-нибудь непредвиденный случай. А квартира, подаренная тобой слишком далеко от колледжа. – Все это были отговорки, но не говорить же отцу, что он просто старается отдалиться от него и его влияния.
− Чушь! Я не знаю, что ты задумал, но чтобы немедленно продал эту маленькую халупу в этом старом дешевом доме, да еще и с совместным владением ею со Спирито. Она уже приехала, больше не будешь отнекиваться. Я пошлю человека, который отнесет ей бумаги для подписи. Ты сам знаешь, что будет, если ты начнешь мне ставить палки в колеса. Или это не я разрешил тебе петь в группе на некоторых условиях? Ты меня понимаешь?
− Да.
− Вот и отлично. Завтра после обеда вернешься в школу, а сейчас я хочу посвятить тебя в некоторые важные детали твоей новой работы, раз уж тебе так хочется быть самостоятельным. Будешь работать у меня, и зарабатывать те деньги, которые я тебе выплачиваю каждую неделю. И я не хочу слышать никаких возражений! Пабло в очередной раз показалось, что его отец сумасшедший.