- Эй, Спирито, очнись, ты что, пьяная что ли? – разбудил ее кто-то.

- Ну вот, такой сон прервали, была бы жизнь такой же, а не как в этом концлагере с кучей придурков.

- Ну, хватит ныть, ты не могла бы удалиться, а то ко мне должны придти.

- Да пошел ты, Бустаманте. Ты что хочешь из моего убежища притон сделать? Найди себе другое место для своих баб.

- Да успокойся, я так и знал, что ты это скажешь. Я просто хотел проверить, любишь ты меня или нет.

- Паблито, и как ты думаешь, какой будет ответ: ни за что, никогда, не дождешься?

- Спирито, не сопротивляйся, я знаю, что ты не сможешь устоять перед моими ласками.

- Ласки? И это сейчас так называется? Да даже бегемот более чувственный по сравнению с тобой.

- О! А ты что уже на животных перешла?

- Да пошел ты! – сказала Мари, кинув в него подсвечник.

- Спирито, ты что, спятила? – завопил Паблито, - ты мне бровь расшибла.

- Так тебе и надо, в следующий раз будешь думать прежде, чем говорить.

- Ты куда? – удивленно спросил Пабло.

- За аптечкой, вдруг у нашей девочки начнется столбняк, - гордо ответила Мари и удалилась за аптечкой.

- Ненормальная, - подумал Пабло, растирая кровь по лицу, - но я все еще люблю ее.

- Идиот, - подумала Мари, - но он такой красивый, я так его хочу.

Мари уже забыла, почему ей было плохо час назад. Однако она не хотела, чтобы Пабло догадался о ее чувствах. Через десять минут она вернулась в вагончик, предварительно постучав.

- Пабло, ты еще здесь? Один, или дождался одну из своих баб?

- Спирито, я удивлен, обычно ты врываешься без стука, даже если я не один, заходи, не стесняйся.

- Не строй из себя мачо, Бустаманте, - Мари застыла на пороге, - Пабло, я же вроде попала тебе в бровь, а не в …

Пабло снял рубашку и остался в одних джинсах. Мари давно не ощущала его тепла, его кожу, его сильные руки. Чтобы не поддаться соблазну, она отвернулась.

- Я принесла аптечку, тебе помочь или позовешь какую-нибудь шлендру?

- Если тебе не сложно, а то меня точно столбняк хватит, пока я буду кого-нибудь звать.

- Раздевайся, ой, Боже, что я говорю, в смысле садись, - Мари не могла успокоиться, руки затряслись, губы задрожали.

- Мари, я думаю твои губы – лучшая первая помощь, поцелуй и все пройдет, - прошептал Пабло подошедшей Мари.

- Бустаманте, ты дождешься, не боишься разбить вторую бровь?

- Я готов рискнуть, - сказал Пабло, обнимая Мари, - а ты?

- Я, я не знаю, я, пожалуй, пойду, - больше всего Мари хотелось остаться, но она же Спирито, и она не сдастся какому-то Бустаманте. А может, сдастся?

- Хватит болтать, Пабло, лучше поцелуй меня, - неожиданно произнесла она.

Пабло удивленно посмотрел на нее. У него в запасе еще было много слов на случай ее отказа. Но они ему не понадобились. Его губы сказали все, что накопилось в душе.

Он посадил Мари себе на колени и поцеловал в шею. Он гладил и ласкал ее лицо, которое мог бы нарисовать с закрытыми глазами, он знал каждую его черточку, каждую складочку, нет ничего дороже ее лица. Пабло осторожно положил ее на матрас. Мари молчала, ее сковал страх, она никогда не делала этого раньше, она не знала, что ей делать.

- Пабло, я боюсь, - прошептала она, когда он расстегнул блузку.

- Не бойся меня, милая, если ты меня не хочешь, я сейчас же уйду, - шептал он, накрыв своей ладонью ее маленькую грудку.

- Я хочу, но я не знаю, что мне делать?

- Ш-ш, Спирито, хотя бы сейчас, помолчи.

Он спустил лямки лифа и стал целовать ее грудь. Осторожно, он поочередно ласкал то одну, то другую, кончиком языка теребя соски. Мари удивилась, что этот папенькин сынок мог быть таким нежным.

- Пабло, - простонала она, - я…я.

- Я тоже тебя люблю, милая.

Он мягко через тонкую ткань трусиков теребил ее клитор. Мари от избытка непривычных эмоций вскрикнула. Вдыхая ее запах, Пабло языком прошелся по ее набухшему бутону.

- Мари, ты готова? – хриплым голосом спросил Пабло.

- Поцелуй меня и делай то, что должен сделать, - лукаво прошептала Мари.

Их языки слились в единое пламя. Он нежно пробежался им по деснам и глубоко проник в рот. Она посасывала его сладкий язык. Губы уже не находили друг друга в реке огня. Пабло осторожно придвинулся к ее узкой щелке. Он не успел войти и на половину, как она закричала:

- Мне больно, Пабло, мне очень больно, - слезы хлынули из ее глаз.

- Потерпи, родная. Это просто мышцы, расслабься, потом ты побоишься все это закончить, - умолял ее Пабло, продвигаясь глубже, - терпи, милая, ты у меня сильная, расслабь ножки.

Мари закусила губу. В этот день она испытала всю боль этого мира, но она была счастлива от того, что глаза самого любимого человека во вселенной смотрят на нее, его руки обнимают ее, его губы ласкают ее тело жаркими поцелуями, его нос вдыхает ее запах, его уши слышат всю боль и радость этого мгновенья, его крайняя плоть владеет ее телом, а его самовлюбленная натура навсегда владеет ее сердцем.

Неожиданно боль утихла и Мари показалось, что ее наполнили чем-то твердым и горячим. Пабло продолжал ритмично двигаться, с каждым толчком заполняя ее до предела.

- Уже не больно? – тихо спросил он.

- Нет, - Мари стало очень хорошо, боль отступила, стало уютно и приятно.

- Мари, я скоро кончу, - выдохнул Пабло.

Еще несколько судорожных движений, Пабло вышел из Мари и кончил ей на живот.

- Мари, ты самое лучшее, что случалось в моей жизни. Я люблю тебя.

- Пабло, без тебя в моей жизни нет ни солнца, ни луны, ни звезд на небе, ни самого неба, ни гор, ни морей, ни рек, ни полей, ни воздуха, ни воды, ни озер, ни земли. Ты и есть моя жизнь, Пабло.

…………………………………………………………………………………….

- Эй, Спирито, очнись, ты что, пьяная что ли? – разбудил ее кто-то.

Мари открыла глаза. Пабло стоял в обнимку с Паолой.

- Ты не могла бы освободить нам место, тебе оно вряд ли понадобится, а выспаться можешь и в своей комнате.

- Спасибо тебе, Бустаманте, ты вернул меня в реальность, трахайтесь сколько вам угодно, - закричала Мари и выбежала из вагончика.

Она думала, что уже испытала за сегодняшний день всю боль мира. Она ошибалась. А вот теперь – всю.

P. S. Реальность – это сон, который никогда не сбудется.